Мадурцы

Официальные и академические данные о численности мадурцев существенно разнятся. В ходе общенациональной переписи населения, проведённой в Индонезии в 2010 году, к этой народности себя отнесло 7 179 356 человек, то есть 3,03 % населения страны^[1]. В свою очередь, некоторые научные источники оперируют значительно бо́льшими цифрами — порядка 10,5—10,8 миллиона^[2][3][4]. В любом случае мадурцы относятся к числу наиболее крупных народов Индонезии — так, по результатам переписи 2010 года они занимают по численности четвёртое место после яванцев, сундов и батаков^[1].

Исторически мадурцы населяют остров Мадура и находящуюся к востоку от него группу более мелких островов Яванского моря (Камбинг, Сапуди, архипелаг Кангеан^[англ.] и др.): здесь их численность составляет около 3,3 млн человек — более 90 % населения этих территорий. Примерно такое же количество мадурцев проживает на востоке острова Ява, и ещё более 400 тыс. человек — в различных районах индонезийской части острова Калимантан. Кроме того, десятки тысяч представителей этой народности живут в других регионах Индонезии: в частности, значительные общины мадурцев имеются в столице страны Джакарте (около 80 тыс. человек), на Бали (около 30 тыс. человек) и в провинции Банка-Белитунг (более 15 тыс. человек)^[5]. Имеются также небольшие мадурские общины в сопредельных с Индонезией странах Юго-Восточной Азии, в частности в Сингапуре^[6].

Мадурцы говорят на мадурском языке, входящем в западнозондскую зону австронезийских языков. В его рамках выделяется несколько диалектов, причём ранее специалисты говорили о двух или четырёх, а сейчас превалирует мнение о шести диалектах. Наиболее развитым в лексическом плане считается суменепский диалект, который лежит в основе литературного мадурского языка, тогда как в социально-экономической жизни наиболее распространён и значим банкаланский диалект^[6].

В некоторых местностях Восточной Явы со значительным мадурским населением формируется своеобразное смешанное мадурско-яванское наречие^[7]. Помимо родного языка, большинство мадурцев свободно владеет государственным языком Индонезии — индонезийским, часть живущих на Яве владеет также яванским^[2][6][8].

По вероисповеданию абсолютное большинство мадурцев — мусульмане-сунниты. Христиане (в основном протестанты) составляют не более 0,11 % народности, доля же исповедующих другие религии ещё меньше^[9]. В отличие от значительной части своих индонезийских единоверцев, мадурцы пользуются репутацией весьма ревностных приверженцев ислама. Важную роль в их духовной и общественной жизни играют мусульманские богословы. Значительная часть мадурцев проходит обучение в традиционных религиозных школах — песантре́нах^{[англ.][2][3]}.

Главное традиционное занятие мадурцев — животноводство. Они разводят главным образом крупный рогатый скот: на Мадуре и нескольких близлежащих островах выведена особая местная порода скота^[англ.] на основе гибридизации бантенга и зебу^[10]. Также выращиваются козы, лошади и птица, в том числе бойцовые породы кур^[2][3].

Исторически важной отраслью хозяйства на Мадуре является добыча соли. Земледелие у мадурцев Мадуры в силу низкой плодородности местных почв развито весьма слабо, в то время как у яванских мадурцев оно практикуется более широко. Основные сельскохозяйственные культуры — кукуруза, маниок, рис, табак, кофе, бобовые, гвоздика. Среди ремёсел традиционно наибольшее значение имеют выделка кож, гончарное производство, изготовление батика, кузнечное дело, изготовление лодок и небольших судов. Мадурцы, проживающие в прибрежных районах, активно занимаются рыболовством и торговлей. Жители крупных городов, в частности восточнояванской Сурабаи, активно вовлечены в современные отрасли экономики^[2][3][4].

Традиционные поселения мадурцев имеют разбросанную, реже — линейную планировку, подчинённую направлениям дорог. В большинстве деревень имеются загоны для скота. Дома строятся из бамбука, часто устанавливаются на невысоких сваях. Имеют каркасную конструкцию, обычно дополняемую верандой. Крыши кроются пальмовыми листьями или тростником, с последней трети XX века всё большее распространение получает черепица^[2][3][4].

Низкая урожайность почв на Мадуре издавна служила причиной массового выезда местного населения за пределы острова, в том числе в рамках масштабных трансмиграционных программ, осуществлявшихся как нидерландской колониальной администрацией, так и властями независимой Индонезии. В результате к концу XX века более половины этнических мадурцев оказалось расселено за пределами исторического ареала проживания народности — главным образом в восточной части Явы и на Калимантане^[6][11][12].

На территории Явы мадурцы проживают уже несколько столетий, образуя в некоторых северо-восточных районах острова этническое большинство. При этом они, как правило, благополучно уживаются с яванцами, близкими им по языку, культуре и жизненному укладу. Широко распространены смешанные явано-мадурские браки. Более того, в отдельных местностях Восточной Явы сложились значительные общины потомков таких браков — пендалу́нганов (индон. pendalungan), которые отличаются своеобразными культурными традициями, в разной степени сочетающими мадурские и яванские элементы^[6][7].

Иная ситуация зачастую складывается в провинциях Западный Калимантан и Центральный Калимантан, куда мадурцы переселялись в рамках трансмиграций в 1900-е и 1950—1990-е годы. Туземное население, прежде всего даяки, достаточно настороженно относится к пришельцам, усматривая в них угрозу для своей традиционной жизнедеятельности. Взаимному недоверию способствуют этнокультурные и религиозные различия (большинство даяков — христиане либо анимисты)^[11][12]. На рубеже XX и XXI веков частые бытовые конфликты и имущественные споры между мадурцами и даяками в различных местностях индонезийского Калимантана вылились в серию масштабных вооружённых столкновений, унёсших, по разным оценкам, от нескольких сотен до нескольких тысяч жизней. Десятки тысяч мадурцев были вынуждены перебраться с Калимантана на Мадуру и Яву. К середине первого десятилетия XXI века обстановка в целом стабилизировалась, что дало возможность для возвращения большей части мадурских беженцев на Калимантан^[11][12].

В культурном плане мадурцы достаточно близки восточным яванцам — имеют сходные с ними формы устного народного творчества, музыки (в частности гамелан), танцев, театра теней ваянг. В то же время национальный костюм мадурцев весьма специфичен, особенно у мужчин — совершенно чёрный длиннополый кафтан с широким поясом, под который чаще всего поддевается рубаха в широкую красно-белую полосу и клетчатый саронг, типичный и для других народов Индонезии. Женский наряд — тёмно-синяя или пёстрая кофта в сочетании с саронгом^[2][3][4].

Для национальной кухни мадурцев характерна довольно большая роль мяса, из которого прежде всего готовятся миниатюрные шашлычки сате в особом сладковатом маринаде и густые острые супы, пользующиеся широкой популярностью во многих регионах Индонезии. Кроме того, для мадурских кулинарных традиций характерно активное использование кукурузы и в целом бо́льшая солёность блюд в сравнении с другими региональными кухнями страны^[13].

Гонки на бычьих упряжках и коровьи конкурсы красоты — излюбленные зрелища мадурцев

В культуре мадурцев весьма заметно отразилась особая роль скотоводства в их хозяйственном укладе. Уникальной традицией островитян уже не менее пяти столетий являются гонки на бычьих упряжках, в ходе которых самцы местной породы крупного рогатого скота запрягаются попарно в специальные лёгкие повозки-волокуши, управляемые возницами — как правило, юношами или подростками. Заезды организуются последовательно на деревенском, районном, окружном и общемадурском уровнях ежегодно в августе — октябре. Гонки обычно сопровождаются выступлениями гамеланов и народными гуляниями и являются своего рода «визитной карточкой» Мадуры, её главной туристической достопримечательностью^[14][15][16].

К концу 1980-х годов популярность мадурских бычьих гонок выросла настолько, что победителю финальных соревнований стал вручаться переходящий приз от имени президента Индонезии^[14][15][16]. Кроме того, сцена гонок изображалась на реверсе монеты достоинством 100 индонезийских рупий, выпускавшейся в 1991—1998 годах^[17].

Другим обычаем, связанным с мадурской породой скота, являются конкурсы красоты среди коров — сапи-сонок. Их также проходят в несколько последовательных этапов в соответствии с административным делением острова, а финальный тур обычно проводится накануне финала бычьих гонок. Коров, отобранных для конкурсов, освобождают от сельскохозяйственных работ, им обеспечивается весьма тщательный уход. На смотрах животные выступают в парных упряжках, обвешанные украшениями под аккомпанемент оркестра. Несмотря на то, что практика сапи-сонока возникла достаточно недавно — в 1960-е годы, этот обычай уже получил широкую известность за пределами Мадуры и привлекает немалое число индонезийских и зарубежных туристов^[18][19].

Непростые условия социально-экономической жизни мадурцев наложили заметный отпечаток на их национальный характер. Им часто свойственны трудолюбие, упорство, храбрость, прямота и в то же время резкость, обидчивость, крайняя бережливость, замкнутость и недоверие к чужим, особенно заметные на фоне добродушия и общительности их соседей — яванцев^[11][20][21].

В сельских районах Мадуры до сих пор не изжита древняя традиция убийства в качестве мести за оскорбление или решения бытового конфликта, называемая здесь чаро́к (мад. carok, буквально — «бой чести»). Так, в 1990-е годы в каждом из четырёх округов Мадуры правоохранительными органами ежегодно регистрировалось несколько десятков случаев чарока^[22]. Поводом для чарока, согласно местной криминальной статистике, чаще всего становятся приставание к женщине или имущественный спор, однако случается, что на столь жестокую месть мадурца подвигает недостаточно вежливое обращение в общественном месте^[22][23].

Орудием мщения практически всегда становится челурит — традиционный мадурский серп, который является наиболее распространённым крестьянским орудием. В подобных случаях мститель обычно заблаговременно готовит челурит к делу, произнося над ним особые заклинания^[21][24]. Иногда в «бою чести» принимают участие по несколько человек с каждой стороны — родственники и друзья обиженного и обидчика. Подобные массовые побоища неоднократно имели место на Мадуре уже в XXI веке. Наиболее кровопролитный чарок произошёл 13 июля 2006 года в деревне Буджур-Тенгах (индон. Bujur Tengah) на севере острова: в поножовщине погибли семь и были тяжело ранены по крайней мере девять человек^[25][26].

• Народы мира. Энциклопедия. — М.: ОЛМА Медиагрупп, 2007. — 640 с. — ISBN 978-5-373-01057-3.
• Народы и религии мира / В. А. Тишков (главный редактор). — М.: Большая российская энциклопедия, 1999. — ISBN 978-5-85270-155-6.
• Kewarganegaraan, Suku Bangsa, Agama dan Bahasa Sehari-hari Penduduk Indonesia — Hasil Sensus Penduduk 2010. — Jakarta: Badan Pusat Statistik Republik Indonesia, 2011. — 54 p. — ISBN 978-979-0644-175. Архивная копия от 10 июля 2017 на Wayback Machine
• A. Latief Wiyata. Carok: Konflik Kekerasan Dan Harga Diri Orang Madura. — Yogyakarta: LKiS Pelangi Aksara, 2002. — 267 p. — ISBN 978-979-9492-678.
• Rifai, Mien A^{[индон.]}. Lintasan Sejarah Madura. — Surabaya, 1993.
• Nugroho, Yayuk Sri Budi R. Selintas benda cagar budaya Madura. — Jakarta, 1997.
• Henry Arianto, Krishna. Tradisi Carok pada Masyarakat Adat Madura (индон.) // Forum Ilmiah. — 2011. — Vol. 8, num. 2. — P. 146—155.
• T. S. M. Widi, H. M. J. Udo, K. Oldenbroek, I. G. S. Budisatria, E. Baliarti and A. J. van der Zijpp. Unique cultural values of Madura cattle: is cross-breeding a threat? (англ.) // Animal Genetic Resources. — 2014. — Vol. 54. — P. 141—152. — doi:10.1017/S2078633613000349.
• Moh. Zali, Zaenal Fanani, M. Nur Ihsan, Bambang Ali Nugroho. Strategy Sonok Culture in Efforts to Purify Madura Cattle (case study in Waru Barat village, Pamekasan district) (англ.) // Jurnal Sains Peternakan. — 2019. — December (vol. 7, no. 2). — P. 102—121. — ISSN 2579-4450. — doi:10.21067/jsp.v7i2.3566.