К воробью Лесбии

Это стихотворение, как и другие тексты Катулла, сохранилось в единственной античной рукописи, обнаруженной около 1300 года в Вероне. Эта рукопись позже была утеряна, однако сохранились три её ренессансные копии. Из-за этих издержек рукописного копирования у ученых возникли сомнения относительно оригинальной формулировки стихотворения. Однако столетия исследований привели к консенсусу критической версии, причем исследование Катулла было первым применением генеалогического метода текстовой критики.

К этому тексту примыкает отрывок 2b из трех строчек, которые большинство исследователей после 1500 года считают относящимся к другому утраченному стихотворению, исходя из его отличающегося смысла.

В стихах автор обращается к воробью, который в античную эпоху считался посвящённым богине любви Венере. Хозяйка птицы не названа по имени, но уже античные читатели были уверены, что речь о возлюбленной Катулла Лесбии. Об этом пишет, в частности, Марциал^[2]. С точки зрения структуры стихотворение выглядит как пародия на гимн^[3].

Парным к этому стихотворению является следующее, «На смерть воробья Лесбии», в котором повторяется одна из строк. Из-за этих стихов в европейской живописи второй половины XIX века Лесбию изображали в компании воробьёв^[4]. В честь Лесбии назвали семейство колибри — колибри-шлейфоносцы (латинское название — Lesbia).

С первых дней после повторного открытия стихов Катулла некоторые ученые, одним из которых был ренессансный поэт Анджело Полициано, предположили, что воробей в данных двух стихотворениях выступает в качестве фаллического символа (особенно если sinu в строке 2 переводится как «колени», а не «грудь»)^[5][6][7]: «в этих фривольных стихотворениях Катулл, пародируя торжественные гимны в честь богов, под именем „воробьишки“ изображает одну из частей собственного тела. Однако эффект двойной интерпретации нередко вводил читателей в заблуждение, и эти стихи воспринимались только как обращение к реальной птице»^[8]. Некоторые исследователи полагают, что, учитывая обилие фривольностей и двусмысленностей в поэзии Катулла, эта версия имеет право на существование, но другие комментаторы (В. Кролль, Р. Эллис и др.) считают её абсурдной и не подлежащей обсуждению^[9][10]. Тем не менее, возможность этого эвфемизма продолжает активно обсуждаться: см. Catullus_3#Latin:_passer.

Ср. у Марциала:

...Никуда не гожусь я трезвый! Выпью —
И пятнадцать сидит во мне поэтов.
Поцелуев Катулловых ты дай мне,
И коль дашь мне их столько, сколько счел он,
Воробья ты Катуллова получишь.

• Варианты русских переводов