Варез, Эдгар

Эдгар Варез родился в 1883 году в Париже в семье Анри Вареза, инженера и предпринимателя, и Бланш-Мари, урождённой Корто^[2]. В 1892 году он вместе с семьёй переехал в Турин. Там начал самостоятельно изучать музыку и композицию, вопреки желанию отца, рассчитывавшего, что его сын выберет карьеру инженера. Когда Варезу было 17 лет, на него обратил внимание руководитель Туринской консерватории Джованни Больцони^[англ.], после чего Варез брал у него частные уроки. Благодаря участию Больцони Варез получил место перкуссиониста в оркестре Туринской оперы^[3].

После смерти матери девятнадцатилетний Варез покинул семью и вернулся в Париж, где в 1904—1906 годах изучал дирижирование и композицию у Венсана д’Энди и Альбера Русселя в Schola Cantorum. В 1906—1907 годах он продолжил обучение в Парижской консерватории, где изучал композицию под руководством Шарля Видора^[4][5]. К периоду обучения Вареза в консерватории относится его первая нотная публикация — романс на стихи Верлена, отмеченный влиянием Клода Дебюсси и завершающийся почти точной цитатой из «Пеллеаса и Мелизанды»^[6]. Во время пребывания в Париже Варез знакомится с Роменом Ролланом, узнавшего в нём героя своего романа «Жан-Кристоф» (в личном письме Роллан отозвался о Варезе как о Жане-Кристофе, существующем в действительности)^[7].

С 1907 по 1914 год Варез жил и работал в Берлине, где пользовался покровительством Ферруччо Бузони, по протекции которого молодой композитор получил грант от Фонда Кучинского и нашёл для заработка первых учеников^[8]. Кроме того, в Берлине Варезу протежировал Рихард Штраус, по рекомендации которого 15 декабря 1910 года состоялась (Блютнер-оркестр под управлением Йозефа Странского) премьера симфонической поэмы Вареза «Бургундия»^[7]. Несмотря на отдельные положительные отклики, среди которых был отзыв Альфреда Керра, в целом премьера «Бургундии» была встречена критикой недоброжелательно^[9].

В 1908 году Варез знакомится с Клодом Дебюсси, которого позже назовёт «одним из величайших новаторов всех времён» (англ. «one of the greatest innovators of all the time»). Дебюсси одобрил музыкальные поиски молодого композитора и подарил ему партитуру симфонической пьесы «Море» с авторскими пометками, которую Варез высоко ценил. Позднее Дебюсси поддержал Вареза после провала «Бургундии», Варез в свою очередь делился с ним подробностями музыкальной жизни Германии^[10][11]. В 1914 году Варез включил мистерию Дебюсси «Мученичество святого Себастьяна» в программу своего концерта c Чешским филармоническим оркестром в Праге. Это исполнение стало первым концертным исполнением «Мученичества» и первым успешным выступлением Вареза в качестве дирижёра^[7].

К началу Первой мировой войны Варез был автором восьми оркестровых произведений и был близок к завершению оперы по драме «Эдип и Сфинкс» Гуго фон Гофмансталя. Однако ни одна из этих работ не сохранилось: большая часть рукописей Вареза, хранившаяся в Берлине, погибла при пожаре вскоре после войны, а рукопись «Бургундии» композитор позднее уничтожил собственноручно^[12].

В 1914 году Варез был призван в армию Франции, где проходил службу в тыловых частях. В 1915 году был демобилизован по состоянию здоровья, после чего переехал в Нью-Йорк^[13]. В эмиграции продолжает карьеру дирижёра, и в 1917 году на Нью-Йоркском ипподроме^[англ.] руководит исполнением «Реквиема» Гектора Берлиоза. Концерт прошёл успешно и принёс Варезу признание в американской музыкальной среде. В 1919 году он возглавил Новый симфонический оркестр. Программа единственного концерта оркестра под руководством Вареза включала европейскую музыку, написанную по преимуществу в последнее десятилетие (произведения Белы Бартока, Альфредо Казеллы, Клода Дебюсси), и оказалась непривычной и малопонятной для американской публики. Критика неблагоприятно отозвалась о концерте, а попечители оркестра остались недовольны выбором сочинений. Отказавшись вносить изменения в программу, Варез покинул свой пост^[14][15].

В 1918 году Варез приступил к работе над пьесой «Америки». Это сочинение для большого оркестра с расширенной группой ударных и пожарной сиреной стало первым зрелым произведением композитора^[16]. Первая версия «Америк» была завершена в 1921 году, однако её премьера состоялась лишь в апреле 1926 года. После премьеры, прошедшей под руководством Леопольда Стоковского, Варез сократил и переоркестровал партитуру таким образом, что длительность пьесы сократились с тридцати пяти до приблизительно двадцати трёх минут^[17]. Второе исполнение «Америк» прошло в 1929 году в Париже, когда окончательная версия партитуры была исполнена под руководством Гастона Пуле^[18]. Среди откликов на парижскую премьеру «Америк» были положительные рецензии Робера Десноса и Алехо Карпеньтера, отметившего в музыке Вареза следы его первых впечатлений от посещения Нового Света, столкновения с его необъятностью и широтой^[19][20]. Однако сам композитор возражал против исключительно географической интерпретации названия «Америк»: он трактовал заглавие симфонической пьесы как «символ открытий новых миров — на земле, в небе или в человеческих душах»^[21] и указывал на то, что равным образом мог дать этому произведению имя «Гималаи»^[22].

В 1921 году Варез совместно с композитором и арфистом Карлосом Сальседо^[англ.] основал Международную гильдию композиторов. Эта организация, пользовавшаяся финансовой поддержкой Гертруды Уитни, ставила перед собой задачу продвижения и исполнения современной музыки. Хотя репертуар концертов гильдии не ограничивался конкретным стилем или течением, преимущественно он включал музыку европейских композиторов^[23]. На этих концертах исполнялись и новые сочинения Вареза — за время существования гильдии он написал четыре произведения для камерно-инструментальных составов («Приношения», «Гиперпризма», «Октандр», «Интегралы»)^[24]. Гильдия просуществовала до 1927 года, в котором была распущена по решению композитора, публично объявившего задачи организации выполненными^[25].

Вопреки заявлениям композитора, его жена вспоминала, что мотивами, побудившими Вареза распустить гильдию, были усталость от роли организатора и желание сосредоточиться над созданием крупного оркестрового произведения^[26]. Этим произведениям была «Аркана», завершённая в начале 1927 года и ставшая последней партитурой композитора для оркестра^[27][28]. Первые исполнения «Арканы» состоялись в апреле 1927 года в Филадельфии и Нью-Йорке под руководством Стоковского^[29], спустя пять лет сочинение было исполнено в Париже и Берлине под руководством Николая Слонимского^[30].

В 1928 году вернулся в Париж, где прожил до 1933 года^[16].

В 1931 году Варез завершил «Ионизацию» для ансамбля ударных, двух сирен и фортепиано. Особенностью пьесы стало почти полное отсутствие звуков определённой высоты (такие звуки появляются лишь в коде). Решение композитора написать произведение почти исключительно для ударных было связано с его увлечением латиноамериканской музыкой: в этот период Варез близко общался с бразильским композитором Эйтором Вила-Лобосом, вместе с которым импровизировал на латиноамериканских инструментах^[28]. Премьера «Ионизации» состоялась в 1933 году в Нью-Йорке под руководством Слонимского. В 1934 году он же осуществил запись «Ионизации», ставшую первой записью музыки Вареза^[31]. При записи некоторые партии исполняли композиторы из числа знакомых Вареза: Генри Кауэлл, Уильям Шуман, Уоллингфорд Риггер, Пол Крестон^[англ.], Карлос Сальседо. По воспоминаниям Слонимского, участие композиторов потребовалось из-за того, что для перкуссионистов Нью-Йоркского филармонического оркестра партитура оказалась слишком сложна^[32].

В 1936 году по просьбе исполнителя-виртуоза Жоржа Баррера Варез сочинил «Плотность 21,5» для флейты соло. Название пьесы объясняется тем, что она предназначалась для представления платиновой флейты работы мастера Уильяма Хейнса (плотность платины составляет примерно 21,5 г/см³). После создания «Плотности…» композитор столкнулся с творческим кризисом, продлившимся почти двадцать лет^[33]. Хотя в период кризиса Варез продолжал работу над новыми сочинениями, ни одно из них не было завершено^[34]. C этим периодом жизни Вареза, помимо неудачных попыток композиции, связано создание Большого Нью-Йоркского хора в 1941 году, с которым Варез в течение следующих шести лет давал концерты старинной музыки^[35].

После Второй мировой войны интерес к творчеству Вареза начал возрастать. В 1948 году композитор выступает с лекциями в Колумбийском университете, а в 1950 по приглашению Вольфганга Штайнеке проводит лекции на курсах новой музыки в Дармштадте, после чего в качестве лектора посещает другие города Западной Германии^[35][36]. В этом же году выходит первая долгоиграющая пластинка его музыки, записанная дирижёром Фредериком Уолдманом^[35].

В 1950 году, вернувшись из Европы в Нью-Йорк, Варез приступил к работе над новым сочинением, получившем название «Пустыни». Отличительной чертой пьесы стали три электроакустических фрагмента, звучащих в промежутках между инструментальным частями произведения. Эти фрагменты, названные Варезом «организованным звуком», композитор свёл из записей городских и уличных шумов^[35]. Первое исполнение «Пустынь» состоялось в Париже в 1954 году под руководством Германа Шерхена. Порядок на концерте, проходившем в присутствии Вареза, был нарушен публикой, возмущённой включением «организованного звука». Несмотря на скандал, за парижской премьерой последовали исполнения «Пустынь» в Гамбурге и Стокгольме, оба под управлением Бруно Мадерны^[37].

В 1957 году Ле Корбюзье пригласил композитора к работе над звуковым оформлением павильона Philips^[англ.], который в следующем году должен был представить компанию на Всемирной выставке в Брюсселе. По задумке архитектора Варез должен был написать электронную композицию, которая вместе с визуальными и световыми эффектами создала бы внутреннюю среду павильона. Варез принял предложение и, получив доступ к лабораториям Philips в Эйндховене, начал работу над пьесой. Итоговая версия сочинения, названного «Электронной поэмой», состояла из обработанных записей машинных шумов, звуков музыкальных инструментов и человеческого голоса, а также включала синтезированные звуки. Эта запись была представлена на открытии павильона при помощи 425 громкоговорителей, расположенных на внутренней поверхности сооружения, её воспроизведение сопровождалось демонстрацией изображений, отобранных Ле Корбюзье^[38][39][40]. Павильон был открыт 2 мая 1958 года, тогда же «Электронная поэма» прозвучала в нём впервые, и был снесён после закрытия выставки в октябре того же года^[41].

Варез умер 6 ноября 1965 года после непродолжительной болезни. Согласно завещанию композитора, его прах был развеян над Нью-Йорком^[42].

Эдгар Варез был женат дважды. Первый брак композитор заключил в 1907 году с актрисой Сюзанн Бинг^[англ.]. В 1910 году у них родилась дочь Клод, однако через три года брак распался^[1][43]. В 1917 году композитор познакомился с американской писательницей и переводчицей Луиз Маккатчен^[англ.] (по первому мужу Нортон), на которой женился в 1921 году^[1][44]. Этот брак продолжался до смерти композитора^[45].

В своём творчестве Варез стремился к обновлению музыкального языка, освобождению искусства от существующих норм и традиций. Свои радикальные взгляды композитор подчёркивал отрицанием любой преемственности, тягой к музыкальной отчуждённости и изоляции^[5][46]. Хотя Варез признавал своими «крёстными отцами» Дебюсси, Штрауса, Бузони и Мука^[47], он также указывал, что природные объекты и физические явления оказали на него большее влияние, чем произведения других композиторов, а интеллектуальное общение с писателями, художниками или физиками привлекает его больше, чем общество коллег-музыкантов^[48][49].

Одним из источников вдохновения Вареза были работы математика и мистика Юзефа Вроньского, авторству которого принадлежит определение музыки как «овеществления того разума, который содержится в звуках». Композитор, познакомившийся с музыкальной концепцией Вроньского в возрасте приблизительно двадцати лет, вспоминал, что она взбудоражила его воображение и подтолкнула к пониманию музыки в качестве «звуковых тел, движущихся в пространстве»^[50][51]. В зрелые годы Варез неоднократно подчёркивал значение этой идеи для своего творчества^[52]: он заявлял, что его музыка основана на движении «независимых звуковых масс»^[53], «взаимопроникновения и взаимоотталкивания» которых призваны прийти на смену линеарности традиционного контрапункта^[52]. Кроме того, Варез был уверен в существовании «пространственного измерения» музыки, в котором с появлением новых инструментов станет возможно создавать «проекции звука»^[52]. Он пояснял эту идею на следующем примере:

Я слушал Седьмую симфонию Бетховена в зале Плейель, где из-за неудачно рассчитанной акустики часто случаются звуковые неожиданности; и вот в трио скерцо мне <…> внезапно показалось, что музыка словно отделилась от самой себя и спроецировалась в пространство — это было до такой степени живо, что я осознал наличие у музыки четвёртого измерения. Возможно, это ощущение было вызвано слишком сильным резонансом в той части зала, где я занял свое место. Я не могу в точности сказать, почему, но именно этот феномен стал живым доказательством того, что я постиг очень давно, а именно <…> проекции организованного звука.

— Э. Варез, перевод Л. Акопяна^[54]

В тот же период, что и концепция Вроньского, молодого композитора увлекла книга физика и акустика Германа Гельмгольца «Учение о слуховых ощущениях как физиологическая основа для теории музыки». Описанные в ней опыты с сиренами привлекли внимание Вареза, причиной интереса которого были глиссандирующие мелодии этих устройств^[55]. Позднее композитор использовал сирены в инструментальных составах «Америк», «Гиперпризмы» и «Ионизации»^[56], однако действительное влияние «Учения о слуховых ощущениях» на творчество композитора было глубже: исследование составных элементов звука, проведённое в этой книге, помогло Варезу осознать звук как сумму всех его качеств (таких как высота, интенсивность, тембр), а закономерности распространения звука в пространстве, описанные Гельмгольцом, стали опорой для размышлений композитора над музыкальной формой^[57].