Борисовское гетто

По переписи 1939 года в Борисове из общего числа 49 108 жителей 20 % были евреями — 10 011 человек^[1][2]. Также в Борисове перед оккупацией оказалось множество евреев — беженцев и переселенцев из западных областей Беларуси. Плановой эвакуации не проводилось, железнодорожную станцию беспрерывно бомбили, а из евреев мало кто знал о нацистской политике юденфрай^[3].

Борисов находился под немецкой оккупацией 3 года — с 2 июля 1941 года по 1 июля 1944 года^[1][4][5][2].

Убийства евреев начались сразу после захвата города, ещё до образования гетто^[6]. Например, по сохранившимся свидетельствам, нацисты убили старика Шимшу Альтшуля, молодых девушек Хаю Гликман, Басю Тавгер и Риву Райнес, утопили подростков Гилю и Фиму Бакаляр^[1]. Бома Кац был расстрелян в первые дни войны за то, что на слова полицая «Ну как, жид?» уложил его ударом кулака на землю^[7].

25 июля 1941 года немцы, исполняя нацистскую программу уничтожения евреев, начали организовывать на окраине города еврейское гетто^[8], а 27 августа согнали туда уже всех борисовских евреев^[9][10][2]. С собой оккупанты разрешили взять только те вещи, которые можно было нести самому, а пользоваться любым транспортом запретили^[1][2].

Ответственным за внутренний порядок в гетто вынудили стать 50-летнего Хацкеля Баранского^[1][2].

Территория гетто занимала несколько кварталов между улицами Свободы, Победы, Советской, Красноармейской и Слободка^{[11][9][12][13][2]} — в районе нынешних швейной фабрики и «Полимиза» (завода полимерной тары). На это место гитлеровцы согнали более 8000 (до 10 000^[14]) человек^[3]. Вход в гетто был только один — его ворота находились на улице Загородной (сейчас это улица Рубена Ибаррури)^[1].

Охрану гетто немцы поручили местным коллаборационистам^[1].

Обитателям гетто было запрещено общение с внешним миром, выход за ограждение разрешался только по специальным пропускам. Все евреи под угрозой смерти были обязаны нашить на левую сторону груди и на спину желтые круглые или шестиугольные нашивки. Местному населению было объявлено: «При встрече с жидом переходить на другую сторону улицы, поклоны запрещаются, обмен вещей также», и за нарушение — расстрел^[8][15].

Немцы приказали населению гетто сдать всю теплую одежду, шелковые вещи, золото и серебро. Когда все вещи были отобраны, немцы наложили на евреев гетто контрибуцию в 300 тысяч рублей^[8][6].

Евреи Борисовского гетто существовали в условиях крайней тесноты и отсутствия элементарной гигиены. Антисанитария сразу же привела к распространению заразных болезней, и многие умирали из-за полного отсутствия лекарств. Узников использовали на тяжёлых и грязных принудительных работах, заставляя убирать мусор, чистить отхожие места, работать на строительстве дорог, разгружать вагоны. Нормой питания для работающих евреев были 150 граммов хлеба в день (все остальные получали по 50 грамм хлеба в день)^[1][8][6][2].

В начале октября 1941 года немцы послали военнопленных вырыть две большие ямы (около 100 метров длиной, шириной 5 метров и глубиной 3 метра) в овраге на северной окраине города у аэродрома Борисова, в 2-3 километрах от города (ранее — деревня Разуваевка)^{[1][16][17][2]}.

Вечером 19 октября, в воскресенье, немцы и полицаи устроили банкет, на котором оберштурмфюрер Краффе, его помощник Айхе и бургомистр Борисова Станислав Станкевич объявили присутствующим, что через несколько часов начнется «важнейшая акция» (таким эвфемизмом немцы заменяли термин «массовое убийство»). Организацию убийства и осуществление самого расстрела взяла на себя «Русская полиция безопасности» под начальством поволжского немца Эхова (Эгофа) Давида Давидовича. На помощь в проведении столь массовой расправы был вызван отряд литовских полицейских под командованием Импулявичуса^[1][3][18].

Из рапорта вахмистра Зеннекена генералу Лахаузену:

…Начальник местной полиции Эгоф, незадолго до этого назначенный СД на эту должность, информировал меня, что в ночь с воскресенья на понедельник все евреи Борисова будут расстреляны. На мой изумленный вопрос, возможно ли за одну ночь отправить на тот свет 8000 человек в организованном порядке, он ответил, что это не впервой, и вместе со своими людьми он справится с поставленной задачей; в этом деле он больше не профан^[7].

Убийства начались в 3 часа ночи с 19 на 20 октября с окружения гетто. Первыми на место казни начали вывозить мужчин. Борисовских полицаев для организации вывоза и убийства такой массы людей не хватало, поэтому из соседних полицейских участков немцы привезли дополнительные подразделения. С утра начали вывозить на смерть оставшихся евреев. Грузовики, заполненные женщинами и детьми, двигались от улицы Полоцкой к аэродромному полю, где были вырыты расстрельные ямы. Весь день машины шли одна за другой, перевозя евреев к месту убийства, и возвращались назад с вещами убитых. Но машин всё равно не хватало, и полицаи гнали группы женщин и детей пешком, избивая их железными прутьями. Всё происходило с утра до ночи на глазах местного населения. Убежать было невозможно, потому что вдоль улиц стояли полицаи и сразу стреляли в тех, кто пытался скрыться^{[7][8][18][2]}.

Завхоз отделения полиции Иосиф Майтак обеспечил исполнителей убийств достаточным количеством водки, и полицаи, выпивая, убивали людей. Перед расстрелом жертвам приказывали полностью раздеваться и ложиться лицом вниз — по циничному выражению бургомистра Станкевича: «методом сардин» для экономии места. Когда ряд ямы заполнялся, евреи должны были засыпа́ть тела слоем песка и утрамбовывать^[7]. Много человек были только ранены — их закапывали живыми. Наблюдавшие за всем этим немцы фотографировали происходящее и часто хохотали^[8][2]. Через тонкий слой земли, которым присыпали убитых, текла кровь, и, чтобы она не попала в Березину и не вызвала эпидемию, было приказано дополнительно засыпать могилу негашеной известью и ещё одним слоем песка^{[1][3][19][2]}.

По немецким отчётам только за 20-21 октября 1941 года было расстреляно 7245 борисовских евреев^[9][20]. Всего, с учётом других, менее массовых расстрелов и убийств, количество еврейских жертв в Борисове составляет примерно 9000 человек^{[1][8][21][22][2]}.

Временно были оставлены в живых около 1500 евреев с нужными немцам специальностями. Позже к ним добавились привезённые евреи из Польши, Чехии и Австрии. Всех их убили в 1942 году^[3].

В 1943 году немцы, пытаясь скрыть следы преступлений, заставили команду военнопленных выкопать тела убитых евреев и сжечь их на кострах, после чего всех исполнителей расстреляли^{[1][23][24][2]}.

Побеги удавались редко, потому что с еврейской внешностью найти надёжное долговременное укрытие или разыскать партизанский отряд было чрезвычайно трудно^[6].

Нередкими были случаи доносительства оккупационным властям на скрывающихся евреев от местного населения^[25]. Например, врача Ревекку Эдель выдали соседи, а на работавшую в больнице под чужим именем хирурга Анну Татарскую донёс пациент, и её расстреляли^[21].

Алексей Разин, пытаясь спасти жену и двух малолетних сыновей, от отчаяния пришёл просить пощады у немецкого коменданта и был застрелен. Религиозные евреи молились и пытались успокоить остальных, особенно запомнился людям бывший меламед (учитель хедера) Лейб Чернин. Многие совершенно отчаивались. Известный всему городу провизор и скрипач Абрам Залманзон вместе с женой и двумя малолетними детьми покончили с собой с помощью яда^[21].

В Борисовском гетто было немало примеров высоты духа, когда молодые люди отказывались от возможности спастись, предпочитая разделить судьбу с немощными родителями, дедушками и бабушками. Например, сёстры 26-летняя Лида и 22-летняя Рива Аксельроды тайком накануне покинули гетто для поиска еды и не знали, что его обитателей, в том числе их родителей Нохима и Гинду, уже начали вывозить на расстрел. Узнав про это, девушки прибежали к месту расстрела, сказали полицаям, что они еврейки, — и погибли вместе со всеми^[21].

Полину Аускер уже у ямы перед расстрелом в октябре 1941 года узнал немецкий офицер, у которого она работала поломойкой. Он поручился начальнику полиции Ковалевскому, который руководил расстрелом, что она не еврейка, забрал её, отвёз за город, высадил и отпустил. Впоследствии её приютила и спасла семья Лукинских под Смоленском^[8][26].

Некоторые евреи пытались спастись, скрывая своё происхождение благодаря славянским фамилиям. Это помогало нечасто — например, еврейки Пётух (или Пиотух), Разина, Ярош смогли дожить до 1943 года, но всё равно были опознаны и убиты^[21].

В Борисове 6 человек были удостоены почетного звания «Праведник народов мира» от израильского мемориального института «Яд Вашем» «в знак глубочайшей признательности за помощь, оказанную еврейскому народу в годы Второй мировой войны»:

• Дубровский Александр — им были спасены Рольбины Мария и Зина в Борисове^[27];
• Сковородка Константин — им были спасены Давидсон Роза, Нейман Мера и Геня, Бейнинсон Люся, Липкинд Анна, Шахрай Толя и Оля в Борисове^[28];
• Фролова Елена — ею была спасена Рубенчик Роза (Фрадкина Галина) в Борисове^[29];
• Воротчик (Шульц) Елена и Гренко Ефросинья — ими был спасен Воротчик (Мейлах) Яков в Борисове^[30][31];
• Можейко Ванда — ею был спасен Ривкинд Исаак в Борисове^[32].

Главными организаторами убийств в Борисове были комедант города Розенфельд, оберштурмфюрер Крафе, начальник управления безопасности Эгоф, бургомистр Станкевич, начальник полиции Кабаков, начальник районной полиции Ковалевский и другие^[33].

В убийстве борисовских евреев 20 октября активное участие принимали также и силы вермахта^[34][35].

Борисовских евреев убивали и латышские пособники гитлеровцев. Специальное подразделение («латышская рота при СД») высшего начальника СС и полиции (Hohere SS und Polizeifuhrer — HSSPF) Остланда, дислоцированное при минском СД, было преимущественно укомплектовано латышами. Его главной задачей было оказание помощи в борьбе против антифашистского подполья и партизан, а также участие в акциях уничтожения еврейского населения Беларуси. Так, для участия в ликвидации Борисовского гетто из Минска в Борисов прибыл оберштурмфюрер Крафт вместе с переводчиком унтершарфюрером Айхе и 50 офицерами и солдатами войск СС — преимущественно латышами^[36].

В Борисове в первом полугодии 1941 года были убиты 9000 евреев^[37].

В 1947 году родственники погибших установили на месте расстрела небольшой памятник, на котором власти не позволили упомянуть про евреев. Только в 1995 году на памятнике смогли изобразить менору^[1][38][2].

10 ноября 1991 года у памятника состоялся митинг, организованный обществом еврейской истории и культуры «Свет меноры» в память 50-летия расстрела узников Борисовского гетто — первое подобное мероприятие, поддержанное городскими властями, на котором местные евреи смогли рассказать правду о Катастрофе в Борисове^[21].

9 ноября 2005 года на месте расстрела возведён мемориальный комплекс, который указом Президента республики внесен в список памятников с государственным знаком военного захоронения^[3][39].

Опубликованы неполные списки погибших евреев Борисова^[40][41].

Книги и статьи

• Г.П. Пашкоў, Т. М. Дронава, Г.К. Кісялёў, С.П. Самуэль, i iнш. (рэдкал.), Ж. В. Гілевіч (укладальнік). «Памяць. Барысаў. Барысаўскi раён». — Мн.: «Беларуская энцыклапедыя», 1997. — 800 с. — ISBN 985-11-0077-3. (белор.)
• Адамушко В. И., Бирюкова О. В., Крюк В. П., Кудрякова Г. А. Справочник о местах принудительного содержания гражданского населения на оккупированной территории Беларуси 1941—1944. — Мн.: Национальный архив Республики Беларусь, Государственный комитет по архивам и делопроизводству Республики Беларусь, 2001. — 158 с. — 2000 экз. — ISBN 985-6372-19-4.
• Л. Смиловицкий. Гетто Белоруссии — примеры геноцида (из книги «Катастрофа евреев в Белоруссии, 1941—1944 гг.»
• Гончаренко А. М. Борисов // Холокост на территории СССР. Энциклопедия / Гл. ред. И. А. Альтман. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: РОССПЭН, 2011. — С. 100. — 1143 с. — ISBN 978-5-8243-1463-2.

Архивные источники

• Национальный архив Республики Беларусь (НАРБ). — фонд 861, опись 1, дело 8, листы 66-69;
• Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ):
  • фонд 7021, опись 84, дело 3, листы 21-26;
  • фонд 7021, опись 87, дело 3, листы 1-3, 20;
• Государственный архив Минской области (ГАМО):
  • фонд 635, опись 1, дело 4, листы 1, 4;
  • фонд 635, опись 1, дело 24, листы 220, 222;
• Архив КГБ Республики Беларусь, — инв. № 1865

Дополнительная литература

• А. Розенблюм. Память на крови. Петах-Тиква, 1998
• Черноглазова Р. А., Хеер Х. Трагедия евреев Белоруссии в 1941—1944 гг.: сборник материалов и документов. — Изд. 2-е, испр. и доп.. — Мн.: Э. С. Гальперин, 1997. — 398 с. — 1000 экз. — ISBN 978-985-6279-02-0.
• Смиловицкий Л. Л. Катастрофа евреев в Белоруссии, 1941—1944. — Тель-Авив: Библиотека Матвея Черного, 2000. — 432 с. — ISBN 9789657094242.
• Свидетельствуют палачи. Уничтожение евреев на оккупированной территории Беларуси в 1941—1944 гг. / Составители В. И. Адамушко, И. П. Герасимова, В. Д. Селеменев. — 2-е издание. — Мн.: НАРБ, 2010. — 199 с. — ISBN 978-985-6372-67-7.

• Гетто в Борисовском районе